Алексей Лопатин: «Университеты вынужденно продолжают возгонку «пустых» и не очень публикаций»

Позиции университетов в  мировых рейтингах зависят от  того, есть  ли у  них контракты с  рейтинговыми агентствами. Вузы вынуждены платить за  продвижение вверх по  «лестнице», накручивая публикационную активность и  оплачивая «аналитику на  основе больших данных». О  вторжении в  мировые рейтинги азиатских и  африканских вузов, а  также о  причинах низких позиций российских альма-матер рассуждает завкафедрой реактивных двигателей и  энергетических установок КНИТУ-КАИ Алексей Лопатин.

В  истории Новой России начиная с  1991 года были различные этапы и  подходы к  мировым рейтингам. В  90-х годах прошлого века их  попросту не  было. С  середины 00-х мировые рейтинги были не  очень интересны академической системе, их  пытались не  замечать  — ответственные лица не  видели смысла вкладываться в  то, что было для них было не  совсем понятно.

Тогда никто не  воспринимал рейтинги как механизм продвижения в  мире, так называемую мягкую силу. Хотя именно продвижение национального образования и  национальной культуры является главным результатом работы мировой системы рейтингования вузов. Приятным  бонусом становится дополнительный заработок университетов от  академической студенческой мобильности.

Подавляющее большинство потенциальных абитуриентов при выборе университета ориентируется, в  том числе, и  на  его положение в  мировых рейтингах. С  помощью рейтингов можно сравнить университеты по  тем критериям, которые действительно важны для абитуриента, например, качество преподавания или уровень исследовательской работы и  ее  коммерциализации, процент отчислений, количественный и  качественный состав иностранных студентов, состояние оборудования в  лабораториях и  многое другое.

Рейтинги  — это своего рода образовательный навигатор в  академическом мире. И  это тоже способствует их  монетизации. Только деньги в  этом случае платят не  пользователи услуг  — абитуриенты, а  непосредственные выгодоприобретатели  — университеты.

Легальным способом заработка является предоставление университетам аналитических услуг по  детализации отдельных групп или даже всех видов показателей по  годам в  разрезе, например, национальных университетов. Некоторые, чаще национальные рейтинги, предлагают университетам купить пакет «все включено», в  который входит не  только аналитика, но  и  четкие пошаговые рекомендации по  продвижению «заказчика».

Составители рейтинга могут даже предложить курировать этот процесс. Иными словами пытаются получить максимальную выгоду от  обладания так называемыми «большими данными». Иногда их  действия  граничат с  конфликтом интересов. Но  в  этой статье мы  будем говорить только о  тех рейтингах, которые в  силу своей институциональности и  даже глобальности ставят на  первый план репутацию и  не  нуждаются в  таких сомнительных видах заработка. Хотя аналитическую информация можно получить и  у  них. 

Проведенное в  Калифорнийском университете Беркли  исследование показало , что позиции в  мировом рейтинге университетов QS  зависят от  того, есть  ли у  вузов контракты с  рейтинговым агентством.

Гипотезу доказали на  примере российских вузов. В  исследовании сравнивается динамика роста 28 университетов с  2016 по  2021 год в  рейтингах QS, THE и  национальной статистике. Благодаря такого рода контрактам российские вузы поднялись в  рейтинге QS  примерно на  140 позиций выше, чем смогли  бы без них.

Все рейтинги можно разделить по  охвату на  глобальные (мировые) и  национальные.

На  сегодняшний день к  числу мировых можно отнести около 20 рейтингов. В  них присутствуют от  500 до  1500+ университетов. Каждый рейтинг базируется на  собственной методологии и, как следствие, у  многих вузов позиции в  разных рейтингах не  совпадают. Так, в  одном рейтинге у  университета может быть высокая позиция из-за хорошей академической репутации (речь идет об  отзывах из  профессиональной среды), а  в  другом низкая из-за меньшего количества опубликованных исследований. 

Национальные рейтинги подходят тем, кто уже определился со  страной. К  ним относятся, например, CHE University Ranking (Германия), The Complete University Guide (Великобритания), Niche (США) или отечественный RAEX.

Всего национальных рейтингов уже более  60. Выбор в  них значительно шире, чем в  международных, но  не  все из  них могут быть качественными и  объективными. Часть национальных рейтингов составляют государственные организации, другую часть  — частные компании или даже  СМИ. Иногда встречаются случаи, когда такие «хищнические» рейтинги могут предлагать «платное» продвижение.

Как мировые, так и  национальные рейтинги, как правило, имеют еще и  предметные или более специализированные составляющие. Например:

А  началось все в  далеком 2003 году, когда Шанхайским университетом Цзяо Тун впервые был составлен рейтинг The Academic Ranking of  World Universities (ARWU). Первоначальной целью шанхайского рейтинга являлась оценка различий между китайскими университетами и, так называемыми, университетами «мирового класса». На  сегодняшний день ARWU является наиболее авторитетным и  уважаемым рейтингом, обеспечивающим, по  словам экспертного сообщества, высокую объективность и  прозрачность своей работы. 

Датой рождения наиболее известного глобального институционального рейтинга можно назвать 2004  год. Именно тогда вышел первый листинг Times Higher Education–QS World University Rankings британского издательства Times Higher Education в  сотрудничестве с  Quacquarelli Symonds. В  последствии, начиная с  2010 года, сотрудничество двух издательств прекратилось и  на  свет появился второй глобальный рейтинг, носящий сокращенное название  QS.

Таким образом, обе системы появились в  Великобритании и, естественно, они отражают англо-саксонский взгляд и  подход к  оценке качественных показателей академической среды. В  этом нет ничего особенного, так как большинство стран мира, в  том числе и  с  отличающимися от  британской образовательными системами, признают объективность подхода, зародившегося на  берегах туманного Альбиона, и  с  удовольствием участвуют в  ежегодном формировании глобальных рейтингов. 

Для сравнения, в  следующих таблицах представлены основные критерии оценивания в  рейтингах QS  и  THE, а  также их  весовые доли. 

Как следует из  сравнительного анализа структуры рейтингов THE и  QS, различия в  методологии и  весовые доли тех или иных параметров оказывают достаточно существенное влияние на  место конкретного университета в  рейтинге. Но  при этом флуктуации в  позициях лидеров незначительны, что говорит о  максимальной объективности к  подходу оценивания.

Например, если рассматривать топ-50 университетов, совпадение в  этих двух рейтинговых системах год от  года будут составлять примерно 60-70%. Это свидетельствует о  релевантности представляемых результатов.

В  листинге QS   большое значение уделяется такому сложноверифицируемому параметру как «Репутация в  академической среде». Несмотря на  значительную субъективность этого параметра, его весовая доля составляет аж  40%. Еще 10% в  копилку субъективности добавляет показатель «Репутация среди работодателей». Эти параметр определяется на  основе опроса мнений фокус-групп. В  связи с  этим, рейтинг QS  часто критикуют за  существенную субъективность. Кроме того, из-за особенностей методологии в  основной листинг QS  очень редко попадают молодые университеты.

К  несомненным достоинствам британского рейтинга QS  можно отнести его разнообразие и  охват  — большое количество предметных рейтингов (инженерный и  естественные науки, медицина, гуманитарные науки и  многое другое) и  широкая география участников (университеты азиатских, арабских, латиноамериканских, развивающихся и  других стран или, например, рейтинг университетов стран БРИКС). 

В  отличии от  QS, рейтинг THE более технократичен и  заточен на  учет достаточно формализованных и  измеримых параметров. В  нем «Исследовательская работа» и  «Индекс научного цитирования» в  сумме дают  60%. Как следствие, на  этот листинг в  большей степени ориентируются будущие магистранты и  аспиранты. Именно за  эту технократичность листинг от  THE считается более объективным, но  только в  области технических и  естественно-научных направлениях. «Гуманитарии» же  больше доверяют  QS.

У  рейтинга  THE есть еще одна особенность.  В  связи с  тем, что основное внимание листинг уделяет исследовательской составляющей (а  она формализуется с  помощью публикаций, в  большинстве своем, издаваемых на  английском языке), то  доминирование англоязычных университетов в  этой системе практически гарантировано по  определению.

Это понимают все университеты-участники и  вынужденно продолжают поддерживать возгонку «пустых» и  не  очень публикаций, чем искусственно накручивают саму ценность этого процесса.

Не  стоит забывать, что любой мало-мальски уважаемый зарубежный научный журнал (в  95% случаев, разумеется, англоязычный) без редактуры статью даже с  самыми замечательными результатами не  примет. Зарубежные журналы, в  отличии от  подавляющего большинства отечественных, требуют от  авторов соблюдение жесткой и  достаточно формализованной структуры статьи. Только  список литературы в  зарубежных журналах должен составлять не  менее 40 источников.

Поэтому ученые  не  могут самостоятельно с  первого раза подготовить рукопись статьи на  правильном научном английском языке со  стилистикой, точно соответствующей профилю работы. Подавляющему большинству отечественных исследователей, как и  их  коллегам из  других не  англоязычных стран, приходится нести дополнительные расходы на  публикацию своих работ.

Нужно признать, что вокруг системы рейтингования сложилась целая индустрия, в  которую включены уже не  только университеты, а  целые государственные структуры, обеспечивающие «конкурентоспособность» и  быстрое продвижение собственным академическим системам. С  точки зрения решения государственных задач («мягкая сила», продвижение собственной культуры, опять  же, заработки), такую позицию понять можно, но  если касаться вопросов приращения научных знаний и  формирования новых смыслов, то  гонка за  показателями никогда не  даст качественного ценностного результата.

В  2017 году в  нашей стране появился собственный глобальный рейтинг  — «Три миссии университета», созданный при непосредственном участии МГУ им.  М.  В.  Ломоносова. Для чего это было сделано, ведь разработка методологии и  ежегодное поддержание такой системы, скажем прямо, стоит совсем немалых денег? Хочется верить, что это  — наш ответ на  недостатки листингов QS  и  THE, позволяющий сделать глобальную дифференциацию более объективной. В  отечественном рейтинге целых 16 оцениваемых показателей вместо пяти укрупненных в  QS  и  THE.

Но  не  исключено, что истинные цели создания российского рейтинга более тривиальны и  прагматичны  — по  принципу «если мы  не  можем продвинуться в  чужом рейтинге, то  всегда есть возможность составить собственный, в  котором мы  уже будем находиться на  достойных и  „заслуженных“ позициях». 

Для сравнения, МГУ в  2022 году в  рейтингах QS  и  THE занимал, соответственно, 75 и  157 места, а  в  листинге «Три миссии университета» находится на  почетном 18-м место в  мире. 

Рейтинги выполняют очень важную и  полезную общественную функцию рекомендательных сервисов для абитуриентов, а  также навигаторов и  проводников в  сложном и  многогранному академическом мире.

Тем ребятам, которые не  ограничиваются в  своих академических амбициях родным регионом или даже страной, нужно обращать внимание не  столько на  сами глобальные университетские рейтинги, сколько на  их  предметные приложения. Например, для бакалавра социологии совершенно не  имеет значения, что в  его университете учились нобелевские лауреаты по  физике. Или магистранта в  области химических технологий не  должно интересовать, входит  ли рассматриваемый им  университет в  сотню лучших в  мире, если сама образовательная программа там слабая, а  ее  выпускники не  котируются на  рынке труда. 

Кроме того, рейтинги помогают выстраивать оптимальные академические коммуникации между самими университетами. Проанализировав показатели потенциальных партнеров, можно заранее представить, какие направления совместного сотрудничества между вузами возможно  выстраивать наиболее эффективно.

Часто зарубежные рейтинги упрекают за  то, что «зарубежная линейка», которая не  отражает всего многообразия и  особенностей отечественного высшего образования. С  этим утверждением можно согласиться, но  только отчасти. Действительно, в  советской академической системе роль университетов была сугубо утилитарной и  заключалась в  подготовке высококвалифицированных кадров. Основная фундаментальная наука, да  и  прикладная тоже, была сосредоточена в  научно-исследовательских институтах. Для поддержания исследовательского потенциала институтов и  университетов предприятия отчисляли определенный процент на  НИОКР и  должны были реализовывать совместные работы с  профильными вузами.

За  рубежом работала иная схема  — университеты изначально выполняли функцию инновационных центров разработки. Взять хотя  бы такие знаковые примеры, как Стэнфордский университет с  его Силиконовой долиной, Массачусетский технологический университет, Левенский католический университет (Бельгия) или Рейн-Вестфальский технический университет города Аахен (Германия).

Разумеется, университеты, становление и  развитие которых шло по  наиболее благоприятному для академической среды сценарию, были с  самого их  появления в  2004 году максимально адаптированы к  британским рейтинга. Эти рейтинги изначально отражали успехи преимущественно англо-саксонской образовательной системы.

Но  есть одно «но». Начиная с  конца 00-х и  начала 10-х годов, в  первой сотне лучших вузов мира стало появляться все больше азиатских университетов, а  потом и  университетов Восточной Европы и  Латинской Америки. В  последние годы в  рейтинги на  высокие позиции просто ворвались вузы Африки. Это говорит о  том, что несмотря «западность» «глобальных академических линеек», мировое академическое сообщество развивается примерно по  единой схеме, и  иная этимология ни  в  коей мере не  является препятствием к  академическому совершенству и  успешному продвижению национальных университетов в  вузовскую мировую элиту. 

Рейтинги выполняют роль зеркала, отражающего объективное состояние уровня национального образования в  конкретный исторический момент времени. И  если нам не  нравится отражение, может быть проблема не  только в  зеркале?