«Те, кто подкрадываются в зимнюю ночь»: жуткие новогодние существа и древние обычаи

Фото: realnoevremya.ru

«Жуткий Новый год» Анны Пак и Наталии Нестеревой — о том, как традиции разных народов защищают от чудовищ. О которых мы забыли, а они о нас — нет

В морозные зимние ночи, когда лампочка внезапно гаснет, мир вокруг вновь наполняется тенями древних существ. Истории, описанные в книге Анны Пак и Наталии Нестеровой «Жуткий Новый год», пугают, учат и заставляют задуматься о том, как человечество веками искало свет и тепло в темноте.

«Старые сказки, которые учили выживать во что бы то ни стало, убегать и прятаться от чудовищ, выходящих из укромных уголков в морозную полночь, сменились добрыми и детскими, где животные разговаривают, а главный враг любой жизни, холод-мороз, приносит подарки и хорошее настроение», — пишут Анна Пак и Наталия Нестерова в своей книге «Жуткий Новый год». Но действительно ли эти истории больше не актуальны?

В древности люди с опаской смотрели на длинные зимние ночи. «Земля отпускала людей на зимние каникулы и укрывалась снежным одеялом — и тут-то в длинную зимнюю ночь выходили они, оставляя пугающие следы на снегу и пробуждая в людях страх за себя, друг друга, свой хлеб и кров», — напоминают авторы. Те, кто не подготовил достаточных запасов или не успел укрыть животных, рисковали встретиться с зимними чудовищами лицом к лицу. Среди чудовищ, которые приходят с холодом, каждая культура выделяет своих: в Скандинавии это тролли, йольский кот и йольские мужи, в Центральной Европе — ужасающий Крампус, на Руси — домовые, лешие и снежные бабы, которые могут оказаться вовсе не милыми. Каждое из существ олицетворяет страх перед тьмой и холодом, нежелание остаться в одиночестве.

Авторы отмечают: «Вся жизнь людей определялась сельскохозяйственными ритмами. Правильные дни и сроки буквально для всего тщательно изучались и запоминались. Бесконечный цикл — посев, выращивание зерна, жатва, ожидание новой весны — древний, как само человечество». Нарушение этих ритмов, лень или беспечность карались зимними бедами, которые воплощались в виде чудовищ.

Эти традиции не были случайными. Колючие ветви ели или сосны символизировали защиту от нечисти, огонь служил обережным кругом, а запах специй, особенно чеснока, ассоциировался с отпугиванием злых духов. Но не все можно было свести к обрядам. Люди верили, что главное — это единство. «Холод, голод и тьма все также стоят у нашего порога, за кругом света от электрической лампочки, и ждут своего часа», — напоминают авторы. Лишь миг — и электричество может погаснуть, оставив нас один на один с холодной тьмой, как это было века назад.

Каждый год 21 или 22 декабря Северное полушарие погружается в самую длинную ночь, которая знаменует начало астрономической зимы. Зимнее солнцестояние, когда свет дня начинает медленно возрастать, — это момент перехода, который древние народы почитали куда больше, чем впоследствии Рождество или Новый год. Как отмечают Анна Пак и Наталия Нестерова: «Практически все зимние праздничные традиции народов Северного полушария привязаны к дате зимнего солнцестояния».

В языческом календаре зимнее солнцестояние было одной из четырех главных точек так называемого колеса года. Как отмечается в книге, это «спицы колеса». Они также включают летнее солнцестояние и равноденствия весны и осени. Эти даты определяли ритмы сельского хозяйства, состояние природы и сами основы жизни. Древние люди видели в солнцестоянии ключ к равновесию света и тьмы. В это время активизировались и злые силы, так как границы миров истончались. Не случайно астрология связывает этот период со знаком Козерога — «рыцарски честным и аскетичным стражем на границе Света и Тьмы», как описывают его авторы.

Адвент — традиция ожидания Рождества, распространенная в католической Европе. «Буквально весь декабрь становится месяцем удивительного эмоционального напряжения», — пишут авторы. Каждая свеча адвентского венка символизирует приближение света и рождение нового. Однако в дохристианскую эпоху этот свет ассоциировался с возвращением Солнца, а не Христа. После адвента начинаются праздники, которые объединяют народные обычаи и христианские традиции. Новый год, который приходится на период власти Козерога, символизирует обновление. Это астрономическое явление вдохновляет веру в начало новой главы и эмоциональную волну, поднимающуюся в новогоднюю ночь.

В России ключевым зимним временем остаются Святки, которые берут начало от праздника Коляда. По мнению исследователей, в это время размываются границы между мирами, «когда души мертвых и потусторонние сущности гуляют среди людей». Святки включают в себя как рождественские обряды, так и остатки языческих традиций, таких как колядование.

Однако переход на современные календари запутал традиционные даты. До XVI века Европа жила по юлианскому календарю, но ошибки в расчетах привели к смещению равноденствий и солнцестояний. Новый, григорианский календарь, введенный в 1582 году, стал более точным. В России он появился только в 1918 году, из-за чего церковные праздники до сих пор отмечаются по юлианскому стилю. «Таким образом, Святки раздвоились: с 24 декабря по 6 января по григорианскому календарю и с 6 по 18 января — по юлианскому», — поясняют авторы.

Но вне зависимости от календарей зимнее солнцестояние остается важной вехой. В этот день, как отмечают Пак и Нестерова, в домах должно быть чисто: «Демоны охотно селятся в рухляди и обветшалых вещах». Поэтому Игнатов день (20 декабря) предваряет праздник уборкой и ритуалами защиты.

Интересно, что на Святки запрещалось работать. Считалось, что трудиться в это время «значит, работать на нечистого». Люди «наедались, напивались и нахохотались вдоволь, чтобы отогнать потустороннее радостью и смехом». Этот праздник, одновременно радостный и сакральный, объединяет поколения. Зимние же каникулы — это время, когда мифы и природа сходятся в одной точке, чтобы напомнить: даже в самой длинной ночи есть свет, который ждет своего часа.

Если сегодня мы знаем Деда Мороза как добродушного старца с посохом и мешком подарков, то наши предки видели в нем совсем иное. Злой Мороз-Трескун, Студенец, Морозко был настоящим воплощением зимнего холода, который нес смерть и разрушение. Он наводил ужас не только своими ледяными прикосновениями, но и всепоглощающим присутствием. Согласно сказаниям, Морозко жил в ледяной избушке. У него не было помощников, а на встречу с ним рисковал попасть каждый путник. Неосторожность могла стоить жизни. Такой образ впервые был литературно описан Александром Афанасьевым в 1856 году.

Не менее интересен процесс трансформации грозного Мороза в защитника и дарителя. Одной из ключевых фигур здесь стал святой Николай Чудотворец. Этот христианский святой был известен состраданием и тайной помощью бедным. Легенды о подброшенных в дом монетах, «случайно» угодивших в чулок, легли в основу европейских рождественских традиций. Но в России образы Мороза и Николая соединились особым образом. Мороз, Красный нос, остается грозным духом, но на фоне христианских традиций он становится и дарителем. Этот синтез, как утверждают авторы, стал основой для советской версии образа.

Современный Дед Мороз — продукт идеологии XX века. «Он действительно уникален, так как несет как признаки язычества, так и христианства, но является продуктом третьей идеологии — атеизма», — пишут авторы. В 1930-х годах, когда Рождество, как религиозный праздник, пытались вытеснить, был создан этот образ — безопасный, светлый, радостный. Интересно, что даже дата рождения Деда Мороза — 18 ноября — выбрана неслучайно. Она символизирует начало зимних холодов. Это олицетворение природных явлений в духе язычества, приправленное советской статистикой и немного… астрологией. День рождения Деда Мороза совпадает с периодом проявления знака Змееносца. Это время, когда, как считают эзотерики, истончается граница между мирами.

Советский Дед Мороз вобрал в себя черты языческого бога зимы, христианского святого и новой, революционной идеологии. Это делает его уникальным феноменом, которого невозможно спутать с западным Санта-Клаусом. Вместо красного костюма и куцей бороды — роскошная шуба, боярская шапка и длинная белоснежная борода. Вместо саней с оленями — тройка орловских рысаков.

Исландия — страна, в которой мифы и реальность сливаются воедино. Под мерцанием северного сияния, среди гейзеров, вулканов и ледников, оживают древние традиции. Йоль, праздник зимнего солнцестояния, превращает долгие полярные ночи в яркое пиршество света, тепла и таинственных ритуалов. Происхождение самого слова «Йоль» вызывает множество споров. Одни связывают его с именем бога Одина, которого величали Йольмиром. Другие видят связь с древнескандинавским словом, означающим «колесо», символ солнца. Как бы то ни было, Йоль — это время, когда языческие и христианские традиции переплелись в единый культурный узор.

В центре праздника стоит йольское полено, символ защиты и преемственности. Перед тем как зажечь полено, его украшают и пропитывают маслом и благовониями. Так получается оберег против злых сил. Зажигают его от уголька, оставшегося от прошлого года, создавая ощущение непрерывности времени. В древности полено вырезали из ясеня, дерева, которое считалось священным. Оно горело две недели, пока длился праздник. Со временем эта традиция перешла в кулинарию, трансформировавшись в йольский торт в форме полена.

Йоль — это праздник не только света, но и объединения. Дом украшают вечнозелеными ветвями, орехами и ягодами. Важная деталь: все украшения должны быть готовы к 20 декабря, иначе можно «разгневать духов». «Не сидеть в одиночестве» — таков главный принцип Йоля. В доме должно быть весело и многолюдно. Если приглашенный гость отказывается прийти без веской причины, на него начинают смотреть с подозрением.

Однако за светлыми моментами Йоля скрывается и мрачная сторона. В древние времена в снежных ночах пробуждались злые силы. Грила, грозная великанша, бродила под окнами, а ее спутник — йольский кот — охотился на ленивых. Йольский кот — это настоящее олицетворение социального контроля. Только те, кто трудился весь год и успел обзавестись новой одеждой, могли рассчитывать на безопасность. Лентяи и бедняки рисковали стать его добычей. Под мерцающим светом северного сияния, среди троллей и духов, древние традиции продолжают жить. И, возможно, именно эти легенды делают праздник таким особенным.

Суровая природа Исландии породила не только фьорды и гейзеры, но и монстров, способных затмить воображение. Среди них Грила занимает особое место — не просто как троллиха, а как воплощение зимы, холода и самой смерти. О ней упоминается даже в древней «Младшей Эдде» Снорри Стурлусона, написанной в начале XIII века:

Грила — это образ, созданный страхом. Она огромная, неопрятная, с зубами, которые напоминают каменные обломки, и копытами вместо ног. Иногда ее рисуют с хвостом, а порой с пятнадцатью хвостами. Каждый из них — кошмар: в них, как утверждает легенда, она носит мешки с непослушными детьми. Сущность Грилы многогранна. С одной стороны, это чудовище, которое питается детскими страхами и их телами. С другой — воплощение зимы, которая неизменно возвращается, несмотря на поражения. Даже в сказках, где Грила погибает, она возрождается — как сама природа.

Как рассказывают Пак и Нестерова, великанша не просто символ зимы, но и поучительный персонаж. В книге 1932 года «Йоль идет» (Jólin Koma) Грила превращена в своего рода детскую страшилку. Однако эта идея, как считают авторы, не всегда работает. Чудовища вроде Грилы не так избирательны в своей жестокости. Они страшны не только детям, но и взрослым, ведь опасность заключается в их вечной природе.

Не менее примечательна и семейная жизнь Грилы. У нее было три мужа, но только последний, Леппалуди, остался в легендах. Он ленив и бездеятелен, предпочитает не добывать пищу сам, а питаться тем, что приносит жена. Этот странный союз стал основой для множества историй. Их сыновья, йоласвейнары, — персонажи с более мягким характером. Сегодня они ассоциируются с рождественскими традициями и больше напоминают эльфов, чем наследников людоедки.

Несмотря на пугающий образ, Грила остается частью исландской культуры. Ее изображения украшают города, а статуи можно найти в туристических местах. Например, в знаменитом Рождественском домике в Акюрейри или Диммуборгире — одном из главных пунктов туристического маршрута «Бриллиантовое кольцо». Авторы книги подчеркивают:

Китайский Новый год, или Праздник весны, — это время очищения, обновления и борьбы с хаосом. В древней конфуцианской космологии смена энергии инь на ян знаменует конец зимы и наступление тепла. Но именно этот переход делает людей уязвимыми перед силами зла. В канун праздника сменяются домашние боги, что увеличивает опасность. Весь ритуал Нового года пронизан защитой от злых духов. Главный враг — мифический зверь Нянь, который приходит, чтобы напугать и разрушить. «Очень важно не спать всю новогоднюю ночь, чтобы тебя не схватил зверь Нянь», — предупреждают китайские традиции.

Без уличных представлений с танцующими драконами и львами невозможно представить китайский Новый год. Это не просто зрелище, а ритуал с глубокими корнями. Львиный танец связывают с кунг-фу, а фигура льва символизирует силу и отвагу. Танец исполняют двое или более человек, которые прячутся внутри конструкции. Танец дракона еще масштабнее: фигурой управляет целая команда, а длина может достигать 34 метров! «Дракон — символ достоинства, мудрости и силы», — отмечают авторы. Его движение сопровождается грохотом барабанов. Это не только поддерживает ритм танца, но и символически изгоняет злых духов, привлекая удачу.

Символы огня и красного цвета — главные союзники китайцев в борьбе с темными силами. В первый день Нового года фейерверки взрываются по всей стране, изгоняя злых духов. А на 15-й день праздник завершается парадом красных фонарей, которые освещают улицы. Красный цвет окружает китайцев повсюду — от одежды до украшений домов. Считается, что красное защищает от несчастий. Даже сами жители Китая называют себя потомками дракона, а его образ, часто красный, символизирует защиту и процветание.

Важный элемент китайского Нового года — идея обновления. Ребенок, который родился до праздника, после его наступления считается на год старше. Этот подход подчеркивает цикличность времени, почитаемую в Китае. Подготовка к празднику — это очищение дома и души. Китайцы навещают родственников, приносят подарки, совершают ритуалы для защиты. Даже оказавшись вдали от родины, они сохраняют традиции. Китайский Новый год — это противостояние хаосу, в которое вовлечены и духи, и люди, и силы природы.

Мифический зверь Нянь, с его огненным взором и разрушительной силой, стал неотъемлемой частью китайского Нового года. Считается, что каждое возвращение его на землю приносит немыслимую угрозу. Но откуда взялся этот зловещий монстр, и какие традиции родились в ответ на его ежегодные атаки? Зверь Нянь — темное и опасное существо, имя которого в китайском языке напрямую связано с понятием «год». Легенда о Няне насчитывает тысячелетия. И хотя миф о Няне не так древен, как может показаться, именно он стал основой для обычаев празднования Нового года в Китае. Традиции запуска петард, украшения домов красным цветом и даже использование фонарей — все это результат борьбы с этим чудовищем.

Представления о внешности Няня в разных легендах разнятся, но все они одинаково пугающи. Согласно одной версии, Нянь был чудовищем с зеленой чешуей и огромной пастью, полною зубов, острых как бритва. Подобный зверь выглядел как живое олицетворение ужаса, и, как бы странно это ни звучало, его сила заключалась в реальной угрозе. А вот по другой версии, Нянь был уродливым монстром, в котором сочетались черты льва и быка. Грива, пылающая огнем, и бычьи рога, часто один, что порой вызывало ассоциации с единорогом, — эта версия Няня была по-настоящему устрашающей. Тяжелая поступь, леденящий рык, который заставлял людей забывать обо всем и мчаться прочь, — вот такие подробности наполнили миф о звере.

Но что наиболее важно, встреча с этим чудовищем приносила только горе. Его разрушительная сила оставляла за собой мертвые деревни и убитых жителей. Нянь был настолько опасен, что даже небесные боги не осмелились оставить его на свободе. Они заключили его в тюрьму, в которой он мог находиться лишь один день в году. И этот день был связан с Новым годом. Как только Нянь выходил на свободу, ближайшие деревни охватывал невыразимый ужас. Люди в панике прятались, покидая свои дома. А чтобы отвлечь чудовище, оставляли на улицах скот, надеясь, что зверь насытится. Но Нянь охотился не только на животных, но и на людей.

Так продолжалось тысячелетиями, пока в одну из осажденных Нянем деревень не забрел мудрый старец в красной одежде. Его взгляд не мог не зацепиться за отчаяние местных жителей. Понимая их ужас, старец начал размышлять, как же им помочь. И вот, когда очередная атака чудовища чуть не привела к катастрофе, произошло нечто странное: старец случайно уронил пустое ведро, и его громкий звук заставил Няня остановиться. В этот момент чудовище, услышав звук, замирало от испуга, решив, что на него спустились боги. Смекнув, что его может остановить только шум и свет, старец начал трясти ведром, создавая еще больше шума. Нянь, потрясенный, поспешил убежать.

С этого момента люди поняли, что именно громкие звуки и яркий свет могут отпугнуть чудовище. В ответ на это начали развиваться новогодние традиции: дома украшали красным, вешали бумагу с изображением защитных символов и запускали петарды. Таким образом родилась традиция, которую сегодня знают все — встречать Новый год с фейерверками и фонарями, надеясь, что каждый год человек вновь победит своего мифического врага.

Но сама традиция, как оказывается, вовсе не такая уж и древняя. Все началось гораздо позже, чем многие думают. Одно из первых упоминаний о Няне было в статье, опубликованной в 1933 году китайским журналистом Сунь Юйшэном. В своем репортаже он рассказал, как люди вешают изображения зверя Нянь на стены своих домов в период Нового года. «На каждом свитке художники изображают каменный столб, к которому прикован зверь, похожий на собаку, но не совсем собака», — пишет Сунь. Он также отмечает, что этот зверь именуется Нянь и часто стремится пожирать людей. Это открытие раскрывает еще одну интересную грань китайских мифов и традиций. Собаки, луна, астрономические события — все это смешивалось в одной истории, создавая удивительное переплетение мифов, которое живет и по сей день.

Анна Пак и Наталия Нестерова настойчиво возвращают нас к древним мифам и верованиям, призывая не забывать их важность: «Потом люди, привыкнув к уюту электрического освещения, почему-то решили, что новогодние сказки — детские, а истории про чудовищ пугают лишь малышей. И волшебные твари присмирели и подобрели; они остались озорниками, но ручными и забавными». Но кто знает, не ждут ли они своего часа снова выйти из теней?

Древние обычаи, даже в измененном виде, продолжают жить: украшенные ели, горящие свечи, новогодние столы с ароматными блюдами. Эти традиции — не просто праздничные атрибуты. Это память о том, как человечество веками противостояло зимним монстрам, находя в них не только страх, но и уроки выживания.

Издательство: МИФ
Количество страниц: 320
Год: 2024
Возрастное ограничение: 16+

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты «Реальное время», автор телеграм-канала «Булочки с маком» и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке «Макулатура» .